Любовный террор: отвергнутый ухажер угрожал взорвать избранницу гранатой и слил ее фото на порносайт

35-летняя екатеринбурженка обратилась в полицию с просьбой спасти ее от преследователя: уже полгода за девушкой охотится отвергнутый парень. Любыми способами он пытается добиться ответных чувств: посылает через курьера роскошные букеты цветов, пишет сообщения с признаниями в любви, за отказы — оскорбляет и угрожает расправой. Однажды он пришел в ее дом с гранатой и ножом. Именно тогда Лилия и обратилась в полицию, но там лишь провели профилактическую беседу. Беседа не помогла. Преследования продолжаются.

Владимиру 30 лет. Лилия на пять лет его старше. Они познакомились у нее на работе. Лилия — инструктор в тренажерном зале. Владимир приходил туда с другом заниматься. Первое время они брали индивидуальные тренировки у Лилии.

— Потом время от времени он начал писать мне по делу. Спрашивал совета, мол, подскажи, какие упражнения сегодня выбрать. Я писала набор упражнений, — рассказывает Лилия. — Потом начал приглашать на свидания. У меня была сложная ситуация с молодым человеком, с которым долго жили вместе. Мы были на грани расставания, ссорились, ругались. И я совершила ошибку, согласилась встретиться с Владимиром, приняла его ухаживания. Было пять свиданий, не больше. Потом я четко осознала, что у нас ничего не сложится. Написала ему, извини, не получится ничего. Он сперва ответил: «Понял». А через несколько минут написал: «Всё равно тебя люблю». И с этого момента начались преследования.

Жизнь Лилии, по ее словам, с тех пор превратилась в непрерывное бегство от отвергнутого ухажера. Он караулил ее возле работы, приходил в зал как клиент, купив абонемент, посылал с курьером букеты цветов, писал десятки сообщений в день: угрожал, уговаривал, умолял дать шанс. Жил он в том же районе, что и Лилия.

Своему парню она первое время не говорила, что происходит.

— Конечно, моя вина, что я, окончательно не расставшись с одним, встречалась с другим. Я сейчас виню себя за это, — переживает девушка. — Мой молодой человек узнал про преследователя — [вышло] очень нехорошо. Владимир в очередной раз караулил меня после новогоднего корпоратива. Приехал к дому. Вернувшись, я попросила в очередной раз оставить меня в покое. Он ушел, а через несколько минут поднялся, начал колотить в мою дверь. Ему открыл мой парень. Потом они вдвоем накинулись на меня: ругали, оскорбляли. Я молчала, понимала, что сама виновата. Через какое-то время мы расстались с моим молодым человеком, это было общее решение. При этом у нас сохранились нормальные, приятельские отношения. Если нужно, он может помочь мне, например свозить кошку в ветклинику...

Но Владимир расставаться не собирался. Так же продолжал караулить у дома и работы, уговаривал, посылал цветы, угрожал, скандалил. Уверял девушку, что в полицию обращаться бесполезно. Мол, он обо всём договорится со всеми.

— Отец Владимира — бизнесмен, сам Владимир говорил мне, что его папа — бывший полковник ФСБ. Не знаю, правда ли это. Сам он — директор коммерческого медицинского центра. Но в работу с головой явно не погружен, у него полно свободного времени, видимо, директор он чисто номинальный. Подрабатывал ремонтом телефонов. Я просила моего бывшего друга защитить меня, больше обратиться было не к кому, — говорит Лилия. — Как-то между ними случилась драка. Владимир преследовал меня в подъезде, угрожал. Друг зашел в подъезд, попросил оставить меня в покое, сцепились.

Проверив информацию по открытым данным, редакции удалось выяснить, что отец Владимира является одним из учредителей общественной организации ветеранов боевых действий. Также ему принадлежит медицинский центр, которым по документам руководит его сын.

В руках у Владимира в тот момент был нож. Девушка вызвала полицию.

— Нож полицейские изъяли и… передали другу! Он чувствовал себя при полиции уверенно, не прятался, хамил. Но позже полиция не успела изъять записи, они были удалены с камер. Возможно, за деньги попросили удалить у УК. Ни видео, ни ножа не было — никаких доказательств.

Лилия всё равно написала заявление в полицию. А через несколько дней забрала. Друзья преследователя уговорили ее это сделать. Оказалось, что у Владимира уже была судимость за разбойное нападение.

— Объяснили, что у него есть пятилетняя дочка, попросили не портить ему жизнь, пообещали, что на этот раз он точно отстанет от меня, — объясняет Лилия. — Я пожалела ради дочери.

Но всё продолжилось по старому сценарию.

— Я пыталась поговорить с ним по-хорошему, за чаем и кофе. Объяснив прописную истину: насильно мил не будешь. Говорила, что так нельзя строить отношения. Но всё было бесполезно. Он умолял: дай шанс, если не получится, клянусь — сразу уйду. От отчаяния решила попробовать расстаться с ним хотя бы так. Неделю встречались: кино, прогулки, никаких интимных отношений, конечно. Потом говорю: нет, не получится, ты обещал при первой просьбе оставить меня. В ответ услышала: кто ты такая, чтобы держать обещания перед тобой.

Лилия рассказывает, как-то подкараулив ее в подъезде, Владимир ударил ее в живот, вырвал телефон.

— Когда он отнимал у меня телефон, кричала на весь подъезд. Никто не вышел, — говорит Лилия. — Выскочила за ним из подъезда, но он сбежал. Я знала, в каком доме он живет, обошла соседей, нашла квартиру. Открыла сестра. Вполне адекватная, приличная девушка. Сестра позвонила брату, попросила отдать телефон. Тот отказался.

Лиля вызвала полицию. Когда приехали в отделение, там уже находился ее преследователь. Каким-то образом Владимир опередил ее.

— Может, видел, как я вызываю наряд, прячась у друга в соседней квартире. Хотя меня уверял, мол, его предупредили в отделе, и я ничего не добьюсь своим заявлением, — говорит Лилия.

Действительно, через несколько дней ей пришел отказ в возбуждении уголовного дела. Полиция не нашла состава преступления. Однако, как следует из документа, «с гражданином проведена профилактическая беседа».

— Как я узнала после, полиции он объяснил, что я его гражданская жена, хотя мы ни дня не прожили вместе. А это, видимо, считается домашним насилием, на это смотрят со снисхождением, — предполагает Лилия.

А через пару дней после происшествия фотографии с телефона девушки попали на порносайт. Скрины и ссылки ухажер разместил на своей странице в соцсети. Ссылку на этот ужас прислал Лилии их общий друг. Лилия снова пошла в полицию писать заявление. Участковый развел руками: ничего сделать не могу, это недоказуемо. Преследования продолжались. Лилия рассказывает, что он приезжал на работу к ее начальнику, предлагал деньги за увольнение возлюбленной. Начальник отказался.

— Как-то в очередной раз заявился ко мне в квартиру, начал колотить в дверь: поговорить. Снова случился скандал. Тогда он достал гранату, вырвал чеку, потом стал заталкивать чеку обратно и ушел, — рассказывает девушка. — Видимо, граната была не боевая. В другой раз пришел с шилом. В тот момент в квартире был друг, у них началась потасовка. В этот раз я успела заснять на видео, на нем отчетливо видно шило в руке.

Лилия снова написала заявление в полицию и Следственный комитет. Владимир подал ответное обращение о нанесении побоев ее другом.

— Я на грани нервного срыва, у кого искать защиты, не знаю, меня он уверяет, что он со всеми договорится, у него везде связи. Не знаю, правда ли это или просто врет и пугает. Но вот на параде Победы 9 мая у него была проходка на первые ряды трибун, простым людям ее не получить, — говорит Лилия. — Хотя сомневаюсь, что отец знает о проделках своего сына.

«Задаривал букетами за десять тысяч рублей: розы, лилии»

Мы поговорили с Владимиром, и он рассказал нам, зачем преследует возлюбленную.

— Мы познакомились в зале, встречались с ней полгода. А потом я узнал, как она обманывала меня. Это случилось как раз после корпоратива, я ведь тогда ждал ее у дома всю ночь. Она приехала, сказала: завтра тебе всё объясню и ушла. Я стал стучаться к ней в дверь, дома у нее не был, но знал, где она живет. Вдруг мне открывает мужик. Спрашивает: «Ты кто?». Я говорю: «Полгода с ней встречаюсь». А он: «А мы три года живем вместе». На следующий день я снова пришел к ним выпивший, хотел поговорить, а они вызвали полицию. Я очень обиделся на обман. Ведь я давал девушке всё, что мог: рестораны, подарки. Но все-таки решил помириться, простить: присылал через курьера цветы, воздушные шарики, заказывал (также через курьера) обеды, кофе. Иногда она соглашалась выпить со мной чай в кафе, мы разговаривали. Потом она снова ушла ко мне. Через какое-то время снова рассталась. Я просил ее: «Дай шанс», писал хорошие слова...

— Но кроме хороших слов, были в ваших сообщениях и угрозы, и оскорбления.

— Понимаете, это всё на эмоциях. Я продолжал ей писать, присылать подарки, привязанность, любовь никуда не исчезли. Да, мы ссорились. Но без рукоприкладства. Я ведь последние деньги тратил, чтобы произвести впечатление на девушку. Дарил ей букеты за десять тысяч: розы, лилии. Курьеров предупреждал: если не возьмет, оставь на ресепшене. И они оставляли цветы там... Дарил ей украшения и деньги. Подарки она мне хотела отдать обратно. Я отказался, они остались у нее. А теперь меня обвиняют во всём, что можно, пишут заявления.

— Последняя потасовка с шилом попала на видео.

— Это было не шило, а маленькая отвертка для починки телефонов. Я тогда защищался, ее друг пробил мне голову ножкой от стула. Этот ее приятель старше меня, здоровее в несколько раз, ведь он тренер в фитнес-зале. Я также написал на него заявление, снял (зафиксировал) побои. Я себя не выгораживаю, где-то на эмоциях я был не прав, матерился. Но тут два человека виноваты: она и я.

— Все-таки вы к ней пришли, а не она к вам.

— Они могли бы не открывать мне, вызвать полицию, полицейские бы разобрались. Просто накануне она написала мне: «Привет». То есть разблокировала меня. У меня снова появилась надежда. (Сама Лилия утверждает, что номер ухажера давно заблокирован, никаких сообщений она ему не писала, а все подарки курьер оставлял у администратора. — Прим. ред.) Она играла у меня на эмоциях, признавалась мне в любви, но обманывала меня. Но сейчас всё: и близко к ней не подойду, даже если напишет. И я полиции это сказал. Правда, у меня абонемент в их зал еще остался, но продам его, чтобы ее не видеть. У меня была девушка год назад, сейчас мы снова будем с ней вместе. У нас, кстати, и дочка есть общая, ей три месяца. А об этой я забуду.

В СУ СКР по Свердловской области нам объяснили, что сейчас «Следственный отдел по Кировскому району Екатеринбурга проводит доследственную проверку по данному факту». По результатам будет принято решение, возбуждать ли уголовное дело.

В УМВД по Екатеринбургу нам также сообщили, что заявление принято, по нему ведется проверка.

«Если не остановить преследование, это может закончиться тяжким преступлением»

Мы попросили прокомментировать эту любовно-криминальную историю юриста. Сергей Тетерин работает с подобными делами, также защищает в судах жертв семейного насилия. Психология жертвы и преследователя ему знакомы.

— Героиня столкнулась, казалось бы, с двумя противоположностями — ухаживанием и преследованием. Возможно (как это было в моей практике), мы имеем дело с нарциссом. Преследование — это типичная реакция нарцисса на отторжение.

Ухаживание в таких случаях — это не проявление теплых чувств по отношению к жертве. Фактически ему мало дела до женщины и того, что она испытывает. Всё, что волнует нарцисса, это собственный успех или проигрыш, а в данном случае отторжение.

Равнодушие — частая реакция сотрудников правоохранительных органов в таких случаях. В лучшем случае жертве не верят, в худшем — посмеиваются в ответ на жалобы. В то же время абьюзер или нарцисс, как правило, может предпринять всё возможное, чтобы очернить жертву в глазах окружающих, представив ее истеричной, неадекватной, неблагодарной и корыстной личностью, «играющей» с его «чувствами».

Часто бывает, что родители нарцисса знают о происходящем, но используют свое влияние и заслуженный авторитет, чтобы спустить всё на тормозах. Многие желают сохранить свою репутацию и авторитет. Но это позиция страуса, зарывшего голову в песок.

Из моей практики могу сказать, что если вовремя не пресечь подобное, то велика вероятность, что в будущем в отношении жертвы будет совершено более тяжкое преступление.