Спецоперация глазами 20-летних парней. Рассказы участников боевых действий, которые ненадолго вернулись домой

Передо мной сидят Миша и Вася. В модных кроссовках, джинсах и ярких футболках. Они похожи на подростков — стройные и улыбчивые. Им по 20 лет. В глаза бросается легкий загар и небольшие царапины на лицах. Если встретить ребят в толпе, можно подумать, что это самые обычные студенты, которые любят прогуливать пары, кататься по ночам на машине или ходить в клубы. Но судьбы у Миши и Васи другие. Они вернулись со спецоперации на Украине.

Мы встретились на входе в военкомат. Они приходили туда, чтобы решить вопросы с социальной помощью и документами. Оба получили ранения, лежали в госпитале, и после их отпустили ненадолго отдохнуть. Миша получил ранение в плечо, а возле Васи разорвался снаряд. На глазах парня погиб его друг, сам он чудом остался жив.

«Я не знал, что мы едем на Украину»

Миша и Вася несколько лет занимались в центре военной подготовки. В 19 лет они окончили колледж и решили сразу подписать контракт. Оба сделали это втайне от родителей.

— Это был мой осознанный шаг. С детства мечтал стать военным. Мне тогда было 19 лет. Точно не из-за денег. Даже занимался 5 лет в детском патриотическом центре. Соответственно, после этого я решил продолжить военную карьеру. Отца у меня нет. Мама работает в сфере продаж. Она не знала, что я собираюсь подписать контракт. Когда я уже его подписал, только тогда ей сообщил, — первым начинает рассказывать Миша.

Миша смотрит в пол, иногда делает большие паузы, чтобы подобрать слова. Он говорит сдержанно и коротко.

— Когда только объявили о том, что будет спецоперация, я долго в это не верил. В это время я находился в пункте, где формировался отряд. На учениях.

Мама Миши долго не могла узнать, где ее сын. В один момент он просто перестал выходить на связь. Женщина обращалась за помощью в Комитет солдатских матерей. В то время как родственники пытались связаться с Мишей, уже шла спецоперация.

— Со мной были парни от 20 до 30 лет. Все позитивные. Не помню, сколько нас было. Когда оказался в районе боевых действий, ничего сложного не было, — говорит собеседник. — Со мной же были те, кто служил по контракту по 5–7 лет. Не было никаких сложностей. Когда ты работаешь с коллективом и у тебя хорошее начальство, то сложностей быть не может. У нас было свое обеспечение, горячая кухня. Когда не было горячей кухни — выдавали сухпайки. Жили — не тужили. Ну... моментов, о которых я мог сказать, что это мой второй день рождения, — не было. Я всегда был уверен, что у меня всё будет хорошо. Я морально устойчивый человек. Но страшно было всегда. Страх же у каждого человека есть. Если кто-то скажет, что не боялся, то соврет, — признается Миша.

На спецоперации Миша находился больше месяца. Домой его отправили в отпуск на 18 дней.

— Я получил огнестрельно-осколочное ранение мягких тканей правого плеча. Я сначала лечился в Питере в хорошем госпитале, а сюда приехал подлечиваться. Мама встречала меня со слезами. Обнимала, целовала. Даже с истерикой. Были и слезы, и радость. Девушка тоже плакала. Минут 20 меня не отпускала. Сейчас ходит везде со мной. Куда я — туда и она, — говорит молодой человек.

Миша говорит, что новости не смотрит. Больше времени старается провести с родными, потому что в ближайшее время будет отправка.

— Сейчас новости в интернете я не читаю. И телевизор не смотрю. Мне все новости, если надо будет, скажут источники. В наше время интернет — зло, — уверен молодой человек. — В моих планах сейчас съездить к товарищам на спецоперацию, вернуться с победой и жить спокойно дальше. Мечты как-то у меня пока нет. Без мечты. Контракт продлевать буду. Я же в армию пришел не из-за денег, а из-за инициативы, — говорит Миша.

Позже Миша уже не под запись признался, что подумал бы, прежде чем связывать свою жизнь с военной службой.

«Привлекла возможность покататься на супертехнике»

Вася о службе рассуждает с долей романтики. Когда он подписывал контракт, то представлял, как будет летать на самолетах и сидеть в кабине военной техники.

— Решил подписать контракт, потому что мне понравилась вся эта тематика военная. Как военные бегают, прыгают и то, какая у них физическая подготовка, логическое мышление. Также привлекла возможность покататься на супертехнике, полетать на летающих аппаратах, — говорит Вася.

У Васи большая семья: мама, папа и три младших брата. Как и родители товарища, его родственники узнали о подписанном контракте уже перед отправкой в часть.

— Семья у меня обычная. Папа продает мебель, а мама — повар. Я в семье первый из четырех. Все мальчики. Я везучий. Сказал, что подписал контракт на два годика, уже после того, как это сделал. Мама хотела отговаривать, но было поздно. Через неделю я уже улетел в часть к себе.

Через год после того, как Вася подписал контракт, его с товарищами повезли на учения — обыденность для военнослужащих. Позже оказалось, что в этот раз они поехали на Украину.

— Когда началась спецоперация, я был там же, где и все наши военнослужащие. Я был в месте дислокации, где мы собираемся и отправляемся. Точное местоположение мало кому известно. Ни у кого не было телефонов, чтобы узнать, где мы находимся. О том, куда мы едем, никто не знал. Это секретная информация. Нельзя было кому-то рассказывать. Мы типа ехали на учения, на дополнительные учения Вооруженных сил РФ. Но потом оказалось, что это не учения. Нас было такое количество, которое не сосчитать, — рассказывает Вася, в то время как его под лавочкой тихонечко толкает ногой Миша. — В день, когда объявили о спецоперации, мы подумали, что пришло время показывать то, чему нас учили. Приказ надо выполнять. Я ехал с молодыми. Примерно такого же возраста, как и я. Еще другая половина — взрослые и опытные дядьки, которые уже много где побывали. Им было даже всё равно, куда и в какую точку ехать и какая опасность им грозит. А вот молодые, у которых это впервые... Им было страшно. Я в тот момент почувствовал, что у меня нет выбора: либо вперед, либо вперед. Назад пути не было.

Оба молодых человека признаются, что в условиях военных действий им помогли знания, которые они получили в центре военной подготовки. Вася говорит, что все трудности казались для него пустяками.

— Чтобы спать, у нас был спальный мешок, теплая одежда. Нам не было ни холодно, ни голодно. Через три дня мы уже привыкли к этому. Даже в какой-то момент страх пропал. Условия были такими, как надо. Иногда приходилось спать на земле. Во-первых, в палатках спать опасно. У нас есть пенка и коврики утепленные. Как коврик для йоги, только для военных. Были свои прикольчики, — смотрит на товарища Вася и смеется. — В целом тяжелого там ничего не было. Но хотя... Тяжело было смотреть, как стоит в сторонке наша техника. Это уже были не шутки. Не так, как на учениях.

Молодой человек за время, которое он провел на Украине, ни разу не связался с родными. Его близкие на протяжении всего времени не знали, где Вася и когда вернется.

— Связи с родными не было. Телефон в XXI веке — это опасная игрушка. Когда ты телефон включаешь, то прямо в него прилетает птичка (имеет в виду боевой снаряд). Сотовые брать строго запрещено. Это опасно для твоего здоровья и здоровья твоих товарищей.

Однажды снаряд разорвался в десяти метрах от Васи и в трех от его друга. В этот день на его глазах от потери крови погиб сослуживец.

— К сожалению, одного товарища я потерял. Это в тот же день, когда меня ранили. К сожалению, он потерял слишком много крови. Жгут не помог задержать кровотечение. К сожалению, его не стало прямо на моих глазах. Прямо возле меня. Прилетел снаряд. Ему было 20 лет. В такие моменты начинаешь думать о родных. О матери в первую очередь. О том, как она обо мне заботилась, а ты ушел, не попрощавшись, — говорит он, а потом вспоминает ранение. — Когда снарядик прилетел, то я начал звать на помощь. Прибежал медик, вколол обезболивающее, и буквально через минут 3–5 ко мне приехало эвакуационное подразделение. И меня быстренько от опасной зоны эвакуировали в первичный пункт помощи. Потом прилетела вертушка, и оттуда увезли нас. Сам не ожидал, что так быстро будет всё. Через 3–5 часов меня увезли из зоны боевых действий.

Мама Васи о том, где ее сын, узнала спустя полтора месяца. Он смог позвонить ей только из госпиталя в Москве, когда его состояние улучшилось.

— О том, что я ранен, маме сообщил, когда неделю полежал в госпитале. Мне стало лучше, и я нашел телефон. Я сам ей позвонил. Она взяла трубку и не сразу могла слово сказать. Она не знала, что я в госпитале. Было слышно, что она сильно переживает. Я ей сказал, что немного поскользнулся и упал. Она сильно обрадовалась. А потом всё равно не верила. Захотела, чтобы я позвонил ей по видео. Но этого не получилось. Дома все были рады, когда я приехал. Я сам узбек. У нас принято по праздникам готовить плов. И меня встретили пловом. Мой товарищ сидел вместе со мной, — впервые за всё время нашего разговора поднимает глаза Вася и улыбается.

Вася и Миша ни о чем не мечтают, не строят планов и не знают, через сколько вернутся домой. Несколько дней назад они уехали на Украину.