«Сидели с Кастро, признаться, квасили»: откровения военного переводчика о работе с кубинскими команданте

Рауль Кастро — один из лидеров Кубинской революции и младший брат Фиделя — объявил в апреле 2021 года о том, что оставляет пост руководителя Компартии Кубы. Братья Кастро больше полувека правили Островом свободы. Наши коллеги из NN.RU встретились с военным переводчиком из Арзамаса Александром Ганорским, служившим на Кубе в 70–80-х годах XX века и погрузились в атмосферу социалистической Кубы с ее шпионскими играми, бородатым команданте и раздетыми латиноамериканскими женщинами.

Кастро, Santiago de Cuba и девушки в прозрачном бассейне

Александр Ганорский встретился с Раулем Кастро впервые на Кубе в 1968 году. Советская армия устроила показательные выступления мотострелков: солдаты проезжали по бревнам над глубокими ямами на одном колесе мотоцикла-коляски. Кубинский революционер запомнил Александра уже тогда. Через несколько лет младший Кастро всплеснул руками: «О! Переводчик!»

Столкнулись не просто так: Кастро-младший вызвал за Ганорским и главным военным советником личный самолет из Гаваны. Рано утром, вспоминает Александр, у него зазвонил домашний телефон: «Ну что, Алехандро, мой твоего просит в Santiago de Cuba (город на юго-восточном побережье Кубы. — Прим. ред.). Форма одежды — полевая».

Приземлились на небольшой площадке частной виллы:

— Сидели с Раулем, признаться, квасили. Он сидел с босыми ногами на столе, мы вовсю разговаривали. Вилла была удивительная: абсолютно прозрачный бассейн, в нем плавают девушки, а под ним как раз небольшой бар — там и сидели. Я такое, конечно, впервые в жизни увидел.

Назначение военных переводчиков на гражданские места, рассказывает Александр, было «государственной хитростью» советских властей: они получали на треть меньше, чем официальные служащие. Впрочем, зарплаты были хорошие — выше, чем у директоров заводов в небольших городах.

«Жеребец» и интеллигент

У Рауля была феноменальная память. Он мог видеть человека в последний раз пять лет назад, но обязательно вспоминал его при встрече. Причем касалось это не только высокопоставленных военных, но и совсем обычных людей. Но он был гораздо скромнее своего легендарного брата.

Оба брата были довольно открытыми, рассказывает бывший переводчик. Фидель любил обниматься, причем абсолютно со всеми — прямыми коллегами высших чинов, солдатами и крестьянами. Кроме того, он был большим поклонником женщин:

— У него в узких кругах даже прозвище было — Жеребец.

Большинство кубинских военных следовали примеру Кастро и предпочитали общаться на равных:

— Однажды мы стояли около приемной Фиделя с товарищем, который впервые прибыл на Кубу. И тут из лифта выходят военные, причем в необычном ангольском камуфляже. Вдруг один из них оборачивается: «О! Санчо!» — и обнимает меня.

С другой стороны, это можно было понять. На скромного русского переводчика особое впечатление произвели кубинские женщины.

— Днем все ходили в бигуди, а к вечеру превращались в красоток. Очень многие носили короткие шорты, причем вне зависимости от фигуры. Кстати, у кубинцев считалось, что чем шире, скажем так, нижние части, тем знойнее считается женщина. Идет такая по улице, а кубинец — неважно, молодой, старый — обязательно причмокнет по-особенному и скажет: «Qué linda!» — мол, красотка какая.

Рауль в это время уже долгое время был счастлив в браке — с 1959 года он был женат на революционерке Вильме Эспин.

Подготовка кубинских десантников

Для кубинцев тренировки были тяжелыми: рано утром солдаты бежали пять километров до полевого городка, а затем совершали не менее 50 прыжков — начиная с полуметра и заканчивая двумя с половиной.

— Я им в первую очередь объяснил очень важную вещь: они — paracaidista (парашютисты. — Прим. ред.).

— Это называется «минимум один к пяти»: то есть ты должен положить пятерых даже без оружия. Что уж говорить про само оружие: надо уметь обращаться с любыми видами, — рассказывает переводчик.

Проверка боеготовности началась очень скоро — война с американцами могла начаться в любой момент. Спустя месяц наземной подготовки поступил приказ вылетать — для этого нужно было выбрать подходящую площадку для первого приземления.

Кубинцы нашли небольшой пятачок и уже были готовы прыгать, но Ганорский и советский полковник решили проверить окрестную территорию.

Вызвали вертолет.

— На Кубе есть растение «хенекен» — грубо говоря, джут. Этакие колья с высокими костяными наконечниками. И весь тот пятачок был в джуте.

Так он приложил руку к созданию кубинских десантников — с тех пор прыжки нового военного отряда совершались регулярно.

Часть информации Ганорский до сих пор держит в секрете. Вскользь он оговаривается и упоминает, что «поползал на пузе под Guantanamo Bay» (в заливе Гуантанамо; с 1903 года здесь в бессрочной аренде находится база ВМФ США). Тут же останавливается: военная тайна работает до сих пор.

Невидимое напряжение в воздухе из-за противостояния с США и чувство революционного сплочения добавили кубинцам чувство единения с вождями. По словам Ганорского, каждый кубинец считал братьев Кастро чуть ли не своими родственниками. На острове в 70–80-х уже явно выделялась особенная атмосфера, не такая, как в других латиноамериканских странах: вместо «Пепси» все пили «Рефреско», если пиво — то только «Сервесо», а по выходным ходили в кафе с десятками сортов мороженого, а по дорогам колесили дореволюционные «американцы» и новенькие (тогда еще) советские «Жигули».

— Перед возвращением в СССР комбриг меня спросил: «Алехандро, какой тебе подарок на память сделать?» Я не раздумывая попросил кубинскую форму. Выдали две штуки — обе в сохранности. От Кубы у меня остались очень теплые воспоминания.

Послесловие

— Историческая память всегда ассоциируется с политическими лидерами — с такими, как Кастро, например. Политики новой волны, которые сменят Кастро, — это другие люди. Они не ориентированы на идеалы Советского Союза, не хотят жить в нищете, так как Куба — это не только красивый белый песок, сигары, ром и тростниковый сахар, это еще и тяжелейшая экономическая система. Талоны, бивалютная система, разделение на своих и чужих... Та часть жизни, о которой не принято говорить. Я считаю, что битва за Кубу таки будет развязана. Давайте будем циничными: Куба долго относилась к нам хорошо и справедливо. Когда СССР пал, у кубинцев наступило сильнейшее разочарование в нас.

— Конечно, по дорогам Гаваны и сейчас ездят советские автомобили, но говорить о том, что Куба будет стопроцентно на нашей стороне, нельзя. Современные кубинцы относятся к нам в стиле «увы и ах». Мы можем сколь угодно рисовать, что мы отличные ребята, но прозападное сознание настолько сильно там работает, что мы воспринимаемся не как экзистенциальные враги, но, как пел Высоцкий, «и не друг, и не враг, а так», — добавил политолог.

Другой эксперт, директор Института международных отношений и профессор РАН Михаил Рыхтик, рассказал NN.RU, что транзит власти на Кубе к настоящему времени был хорошо подготовлен:

— Наверное, это все-таки специфика нашей страны — связывать судьбу государства и общества одним именем. Наблюдаю за реакцией мирового сообщества — она, безусловно, более спокойна. Основные решения по развитию кубинского общества были приняты несколько лет назад: голосование по Конституции, денежная реформа, которая должна изменить инвестиционную привлекательность острова... На самом деле так называемый транзит был давно подготовлен. И вы знаете, я бы обратил внимание, что транзит этот напоминает китайский, когда лидер передает полномочия молодому поколению, но остается, скажем так, консультантом. Судя по тому, что в Китае этот опыт был успешен, я думаю, кубинцы повторят его. Говоря об отношениях с Россией — не думаю, что нужно персонифицировать межгосударственные отношения, нам нужно избавляться от этого. Вне зависимости от того, кто руководит Кубой, ситуация может меняться.